Общая характеристика словаря
Словарь древнерусского языка (XI—XIV вв.) является словарем языка письменных памятников древней Руси, широкого, но вполне определенного круга (см. список источников). По типу это лингвистический толково-переводный словарь: значения древнерусских слов в нем объясняются или переводятся средствами современного русского языка.
Охватывая в качестве источников по преимуществу письменные памятники древней Руси до эпохи образования современных восточнославянских народов и языков, Словарь древнерусского языка (XI—XIV вв.) в равной мере предназначен как для русистов, так и для украинистов и белорусоведов, также не только для лингвистов, но и для литературоведов, историков разного профиля, археологов и этнографов. Принимая во внимание исключительное обилие дошедших до нас письменных источников древнерусского языка, среди которых сохранились уникальные памятники с XI в., можно считать, что настоящий Словарь окажется важным пособием и для славистов — специалистов по южнославянским и западнославянским языкам, литературам и истории.
Словарь строится на базе специально созданной картотеки, в которой зафиксировано каждое слово в каждом его употреблении. Таким образом, картотека Словаря исчерпывает весь языковой материал в пределах принятых для него источников.
Словарь охватывает все встретившиеся в источниках слова — самостоятельные, служебные, частицы, местоимения — за исключением личных и географических собственных имен и этнонимов и их производных. Однако образованные от собственных имен (личных, реже географических) производные имена существительные со значением последователей того или иного учения или со значением самого этого учения, а также производные глаголы или прилагательные, восходящие к такому имени, входят в словник Словаря, например: ари̱не, ари̱ньство, ари̱ньствовати, ари̱ньскыи.
Хронологические границы настоящего Словаря и соответственно часть его источников вмещаются в рамки известных Материалов для словаря древнерусского языка И. И. Срезневского1 и издающегося в настоящее время Словаря русского языка XI—XVII вв.2. Однако Словарь древнерусского языка (XI—XIV вв.) отличается от этих словарей характером разработки источников, словником и подачей материала в словарной статье.
Словарь охватывает 784 источника XI—XIV вв. в списках до середины XV в. против 402 источников в Материалах И. И. Срезневского и еще меньшего количества их в Словаре русского языка XI—XVII вв.3. Настоящий Словарь характеризуется более строгим отбором источников: в нем полностью отсутствуют широко представленные в Материалах памятники, сохранившиеся в списках XVI—XVII вв.; не входят в него и тексты книг Ветхого и Нового заветов в восточнославянском, болгарском и сербском изводах. Этим объясняется как то, что в настоящем Словаре фиксируется большое количество слов, отсутствующих в Материалах И. И. Срезневского, так и то, что в нем нет ряда слов, имеющихся у И. И. Срезневского (по большей части церковнославянских или относящихся к XV—XVIII вв.). Как правило слова в настоящем Словаре представлены значительно большим количеством случаев их употребления, более разветвленной системой значений, более массовым материалом, чем в словаре И. И. Срезневского. Немало и таких случаев, когда слово, представленное у И. И. Срезневского поздним примером, в настоящем Словаре иллюстрируется цитатами из более ранних памятников. Более широко представлена фразеология XI—XIV вв.
Материалы И. И. Срезневского и Словарь русского языка XI—XVII вв., как известно, базируются на картотеках с выборочной распиской текстов, а картотека настоящего Словаря создана по принципу сплошной расписки текстов.
Все это и обусловливает существенные отличия Словаря древнерусского языка (XI—XIV вв.) от названных словарей.
Хронологические рамки и источники словаря
“Нижняя” граница Словаря — XI в. — определяется тем, что древнейшие письменные памятники восточных славян сохранились в списках не ранее XI в. Известные единичные более ранние надписи в целом не меняют этой картины.
Более сложным является вопрос об установлении промежуточной грани, отделяющей поздние источники словаря древнерусского языка от ранних источников словарей старорусского, староукраинского и старобелорусского языков. При решении этого вопроса следует учесть сложность исторических процессов образования на почве отдельных частей восточного славянства великорусской, украинской и белорусской народностей, неполную синхронность этих процессов, а также не меньшую сложность процессов развития их языков. Очень большое значение имеет своеобразие и сложность литературной истории важнейших письменных памятников древнейшей эпохи, например летописей. Сохранение произведения, возникшего в древнюю эпоху, только в поздних списках затрудняет отнесение к той или иной эпохе (к эпохе возникновения произведения, написания промежуточных списков или сохранившегося списка) соответствующих языковых данных. Если бы не эти осложняющие обстоятельства, было бы естественно, чтобы словарь древнерусского языка охватил домонгольский период и непосредственно примыкающие к нему десятилетия феодальной раздробленности, когда заметно выделились северо-восточный и юго-западный центры, вокруг которых стали развиваться великорусская и украинская народности, т. е. XI—XIII вв. включительно. Образование крупных культурно-политических и экономических центров не повлекло сейчас же за собой образования новых сколько-нибудь существенных языковых изменений. Древнерусский язык в его местных разновидностях продолжал существовать, причем письменные памятники свидетельствуют, что его диалектные особенности ярко проявлялись не только на юге и юго-западе (Киев, Галицко-Волынская земля), но и на северо-западе и западе (Новгород, Псков, Смоленск), а несколько позднее — и на северо-востоке (Ростово-Суздальская земля); на основе данных сравнительно-исторического изучения современных диалектов можно предполагать существенные диалектные различия также на востоке (старые “северские” земли — Верховские княжества, Рязань).
Конечно, ретроспективно, с точки зрения современного языкового членения восточного славянства, в этом диалектном многообразии при желании нетрудно в одних чертах увидеть особенности русские (великорусские), в других — украинские, в третьих — белорусские. Однако для XIII—XIV вв. этого сделать нельзя: диалектные зоны того времени не совпадают с будущим языковым членением восточных славян. Например, можно думать, что псковский диалект в большей степени отличался от диалекта ростово-суздальского, хотя оба они впоследствии вошли в состав русского языка, чем от полоцкого диалекта, вошедшего впоследствии в состав белорусского языка.
Учитывая все это, а также условность всякой хронологической грани и то обстоятельство, что древнейшие дошедшие до нас списки такого важнейшего памятника Киевской Руси, как летописи, относятся ко времени не ранее конца XIII в., а главным образом к XIV и XV вв., представляется целесообразным в качестве рубежа принять конец XIV в. и начало XV в. Таким образом, принимается, что Словарь древнерусского языка охватывает памятники по XIV в. включительно4.
Источниками Словаря древнерусского языка (XI—XIV вв.) являются древнерусские письменные памятники XI—XIV вв. самых различных жанров, которые создавались или переводились на Руси или, будучи переведены не на Руси, имели на древнерусской почве длительную литературную историю (не только переписывались, но и редактировались, перерабатывались).
В Словарь вошли в основном письменные памятники XI—XIV вв., дошедшие до нас в списках XI—XIV вв., в том числе тексты XIV в. (преимущественно грамоты, надписи, записи), уже несущие в себе некоторые черты формирующихся старорусского и старобелорусского языков. Единичными источниками Словарь выходит за указанные рамки. Это, с одной стороны, надпись на корчаге из Гнездова сер. X в., с другой — несколько сохранившихся в списках до сер. XV в. текстов XII—XIII вв.: Арсеньевская редакция Киево-Печерского патерика в списке 1406 года, списанная в том же году в Коломне Толковая палея, Ипатьевская летопись (около 1425 года) — памятник южнорусского летописания конца XIII в., содержащий Повесть временных лет в редакции 1118 года, Киевский свод конца XII в. и Галицко-Волынский свод конца XIII в., а также краткая редакция Русской правды по списку сер. XV в.
Источниками Словаря являются тексты, различные в жанровом отношении: грамоты государственного и частного характера (договорные, перемирные, судные, раздельные, купчие, дарственные, жалованные, закладные, поручные, вкладные, духовные), в том числе грамоты на бересте, приписки и записи в памятниках, не вошедших в состав источников Словаря, надписи на предметах материальной культуры, тексты юридической литературы (Русская правда, княжеские уставы, Мерило праведное, Закон судный людем и др.), историческая и литературно-повествовательная литература (Новгородская I летопись по Синодальному списку, Лаврентьевская и Ипатьевская летописи, Хроника Георгия Амартола, Летописец вскоре патриарха Никифора и его русское продолжение, Пчела, Менандр и др.), агиографическая литература (жития, сказания, чудеса, прологи, чтения и службы русским святым), церковно-проповедническая литература (поучения, слова, наказания, например, митрополита Илариона, Кирилла Туровского, Серапиона Владимирского, Луки Жидяты и др.), церковно-юридическая литература (кормчии, Пандекты Никона Черногорца, Устав Студийский и т. д.).
Письменные источники, отобранные для Словаря, относятся ко всей территории древней Руси от Галича (Южного) до Суздаля. Многие из них характеризуются выраженной территориальной приуроченностью: Новгород, Псков, Полоцк, Витебск, Смоленск, Москва, Тверь, Коломна, Ярославль и т. п. В число источников вошли и южнорусские (34) и западно-русские (8) грамоты XIV в., включенные также в Словарь староукраинского языка XIV—XV вв.5 и Исторический словарь белорусского языка6.
Церковно-каноническая литература — книги Ветхого и Нового заветов — остается за пределами источников Словаря древнерусского языка (XI—XIV вв.). Лексика этих книг могла бы быть представлена в особом словаре церковнославянского языка восточнославянской редакции, который явился бы продолжением словарей старославянского языка.
В источниках настоящего Словаря, особенно таких, как Палея, житийная литература, проповеди, литургические произведения, имеются многочисленные “вкрапления” из книг Ветхого и Нового заветов: более или менее точные цитаты или пересказы. В Словаре эти “вкрапления” не выделяются.
Значительная часть источников расписана непосредственно по рукописям или фотокопиям. Выписка материалов по изданиям проводилась лишь в тех случаях, когда эти издания признавались удовлетворительными в лингвистическом отношении (фототипии, наборные издания без раскрытия титла, с обозначением выносных букв). Среди источников большое место занимают неизданные памятники, в связи с чем Словарь вводит в научный обиход много нового, ранее неизвестного материала.
1 Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка, тт. I—III. СПб., 1893—1903.
2 Словарь русского языка XI—XVII вв. Многотомное издание; вышли в свет 10 выпусков (А—Н). Главные редакторы С. Г. Бархударов (вып. 1—6) и Ф. П. Филин (вып. 7—10).
3 Филин Ф. П. О языке древнерусской народности. — ВЯ, 1982, № 2, с. 7; Словарь русского языка XI—XVII вв., вып. I, с. 7.
4 См. Словарь древнерусского языка XI—XIV вв., с. 13—14.
5 См. Словник староукраїнськоі мови XIV—XV ст./Ред. Л. Л. Гумецька. I. М. Керницький. Київ, «Наукова думка», 1977. Т. 1, с. 24—56 — Хронологічний список джерел.
6 См. Гістарычны слоyнік беларускай мовы /Гл. рэд. А. I. Жураyскі. Мінск, «Навука і тэхніка», 1982. Вып. 1, с. 45—49 — Спіс крыніц. |